Демоны бегут, когда хороший человек идет на войну
Написал... Кто поднялся близко или выше - поймет.
Щенок раскрыл глаза. В тяжелом полумраке блеснул беспомощный удивленный взгляд. Малыш шевельнулся, неловко попытался встать на гнущиеся лапы, но тьма давила сверху, и он мог только ползти. Жалобно поскуливая, он потянулся мокрым черным носом, пытаясь уловить родной запах, но мир молчал.
Он был один.
Щенок неуклюже пополз вперед. Все время хотелось закрыть глаза, свернуться в уютный клубок и заснуть снова - прочь от мрака, прочь от одиночества. Но он полз. Под лапами шуршало что-то серое, липкое. Лапы вязли в этом сером, а оно вцеплялось в шерсть и тянуло назад...
Нос ткнулся в мохнатую стенку. Щенок втянул ее запах: пахло плесенью. Толстые грубые серые нити сплетались в царапучую паутину, сходясь над головой и уходя под ноги.
Тут Щенок понял: под ногами все это время была эта же стенка. Она впереди, внизу и - он поднял голову и внюхался вверх - и наверху!..
Всюду...
Малыш тихонько заскулил. Он ведь помнил: когда он откроет глаза, мама должна быть рядом. Ему это снилось. Но никого не было. Только мрак и паутина.
Но он был Пес - хоть и маленький. Это он тоже помнил. И бросился на паутину. Она стала его врагом. Он не знал, что за ней, просто она стояла между его сном и его небом. И он лаял и царапал ее, кусал и рвал, и серые клочья падали на его шерсть, стлались под лапами и забивались в рот.
И вдруг он ослеп. Яркий свет резанул глаза и разогнал мрак, пробившись сквозь щель.
И, зажмурив глаза и мотая головой, щенок прыгнул на давшую трещину паутину, пробивая ее собой.
Щенок раскрыл глаза. Под ногами серели мертвые обрывки. Он был свободен, но она все еще держала его - это ведь была его паутина. Тьма уже не давила, наверху распахивалось океаном кипящего света - Небо!
Но вокруг была паутина - везде. Равнины, холмы и взгорья пожухлой пепельной памяти. Чужой.
Щенок пополз вперед. Он уже стал больше, он уже победил свою паутину. Но впереди был еще долгий путь.
Лапа провалилась вниз, прорвав одряхлевшую ткань чьей-то паутины. Пахнуло затхлым горячим воздухом, кто-то был внизу, кто-то дышал и спал. Щенок гавкнул в дыру, он звал спящего, потому что в паутине нельзя спать. Но спящий не хотел просыпаться. Щенок просунул лапу так далеко, как только мог, и попытался дотянуться до этого кого-то. Но он мог коснуться его только кончиками когтей.
Суматошно взвизгнул кто-то, вскинулся, взбрыкнул, заметался в душной тьме. Он не видел, что это щенок поцарапал его, паутина мешала ему увидеть. И кто-то забился в самый дальний угол, свернулся в клубок и снова заснул.
"Ничего, - вздохнул Щенок. - Он сам проснется потом".
И пополз дальше. Он проваливался в темные овраги, заполненные черной паутиной. Она опутывала его ловчими сетями, и приходилось вспоминать о том, что там, сверху - Небо. Тогда он перегрызал толстые черные нити и полз наверх.
И чем выше он поднимался по серому шершавому склону, тем больше вспоминал... волны моря, выплеснувшие его на берег. Глаза мамы, дарящие прощальный взгляд-память. Отец, могучий Пес, и его крылья над морем. ..И свет, который жизнь, бьющий отовсюду и изнутри. Небо!
...он дополз. Это была самая высокая гора, и паутина не добралась до нее. Под ним была живая, теплая земля, а серые клочья давным давно опали с шерсти и остались внизу. Над ним жило жило и пело небо, и свет озарял гору. А вокруг серого паутинного острова дышало море, и в волнах его тоже вскипал свет и струился в небо, смешиваясь с ним, и море становилось небом, потому что щенок взошел на свою гору.
Где-то вдали, за горизонтом, мелькнул высокий пик...
Щенок поднялся на все четыре лапы. В облаках он увидел тени.
И Пес распахнул крылья, объяв собой мир, и взлетел.
...сверху медленно падала разорванная тонкая паутинка...
Щенок раскрыл глаза. В тяжелом полумраке блеснул беспомощный удивленный взгляд. Малыш шевельнулся, неловко попытался встать на гнущиеся лапы, но тьма давила сверху, и он мог только ползти. Жалобно поскуливая, он потянулся мокрым черным носом, пытаясь уловить родной запах, но мир молчал.
Он был один.
Щенок неуклюже пополз вперед. Все время хотелось закрыть глаза, свернуться в уютный клубок и заснуть снова - прочь от мрака, прочь от одиночества. Но он полз. Под лапами шуршало что-то серое, липкое. Лапы вязли в этом сером, а оно вцеплялось в шерсть и тянуло назад...
Нос ткнулся в мохнатую стенку. Щенок втянул ее запах: пахло плесенью. Толстые грубые серые нити сплетались в царапучую паутину, сходясь над головой и уходя под ноги.
Тут Щенок понял: под ногами все это время была эта же стенка. Она впереди, внизу и - он поднял голову и внюхался вверх - и наверху!..
Всюду...
Малыш тихонько заскулил. Он ведь помнил: когда он откроет глаза, мама должна быть рядом. Ему это снилось. Но никого не было. Только мрак и паутина.
Но он был Пес - хоть и маленький. Это он тоже помнил. И бросился на паутину. Она стала его врагом. Он не знал, что за ней, просто она стояла между его сном и его небом. И он лаял и царапал ее, кусал и рвал, и серые клочья падали на его шерсть, стлались под лапами и забивались в рот.
И вдруг он ослеп. Яркий свет резанул глаза и разогнал мрак, пробившись сквозь щель.
И, зажмурив глаза и мотая головой, щенок прыгнул на давшую трещину паутину, пробивая ее собой.
Щенок раскрыл глаза. Под ногами серели мертвые обрывки. Он был свободен, но она все еще держала его - это ведь была его паутина. Тьма уже не давила, наверху распахивалось океаном кипящего света - Небо!
Но вокруг была паутина - везде. Равнины, холмы и взгорья пожухлой пепельной памяти. Чужой.
Щенок пополз вперед. Он уже стал больше, он уже победил свою паутину. Но впереди был еще долгий путь.
Лапа провалилась вниз, прорвав одряхлевшую ткань чьей-то паутины. Пахнуло затхлым горячим воздухом, кто-то был внизу, кто-то дышал и спал. Щенок гавкнул в дыру, он звал спящего, потому что в паутине нельзя спать. Но спящий не хотел просыпаться. Щенок просунул лапу так далеко, как только мог, и попытался дотянуться до этого кого-то. Но он мог коснуться его только кончиками когтей.
Суматошно взвизгнул кто-то, вскинулся, взбрыкнул, заметался в душной тьме. Он не видел, что это щенок поцарапал его, паутина мешала ему увидеть. И кто-то забился в самый дальний угол, свернулся в клубок и снова заснул.
"Ничего, - вздохнул Щенок. - Он сам проснется потом".
И пополз дальше. Он проваливался в темные овраги, заполненные черной паутиной. Она опутывала его ловчими сетями, и приходилось вспоминать о том, что там, сверху - Небо. Тогда он перегрызал толстые черные нити и полз наверх.
И чем выше он поднимался по серому шершавому склону, тем больше вспоминал... волны моря, выплеснувшие его на берег. Глаза мамы, дарящие прощальный взгляд-память. Отец, могучий Пес, и его крылья над морем. ..И свет, который жизнь, бьющий отовсюду и изнутри. Небо!
...он дополз. Это была самая высокая гора, и паутина не добралась до нее. Под ним была живая, теплая земля, а серые клочья давным давно опали с шерсти и остались внизу. Над ним жило жило и пело небо, и свет озарял гору. А вокруг серого паутинного острова дышало море, и в волнах его тоже вскипал свет и струился в небо, смешиваясь с ним, и море становилось небом, потому что щенок взошел на свою гору.
Где-то вдали, за горизонтом, мелькнул высокий пик...
Щенок поднялся на все четыре лапы. В облаках он увидел тени.
И Пес распахнул крылья, объяв собой мир, и взлетел.
...сверху медленно падала разорванная тонкая паутинка...
-
-
17.02.2004 в 15:31Был бы благодарен, если б вы написали, кто какой смысл увидел на сей раз.
Просто этот рассказ, в отличие от большинства моих предыдущих постов, для меня значит очень много.
-
-
18.02.2004 в 01:06В теории можно этот рассказ разобрать на мифологемы, идеологемы и т.д. Но оно надо?! Я считаю - нет. Это разрушит всю магию произведения, магию жизни в нем, той искры, которая является частичкой души вложеной в этот рассказ.
Но все это есть, и поэтому единственное что я скажу - он живет!
-
-
08.03.2004 в 17:17